Он рассеянно смотрел мимо доктора. Мысли все никак не могли собраться в предложение. Эта муть в голове давно стала привычной.
Руководить коллективом. Не забывать пить таблетки. Он все время забывал, их ведь так много: от давления, от холестерина еще, и для разжижения крови. Сформулировать, наконец, что беспокоит - и сказать вот этой молодой докторше, она непременно поможет, он знал. Главное, собрать непослушные обрывки мыслей в голове и сказать, сказать, что беспокоит...
Походка у него была стариковская. Мелкие шажки. Ноги сами собой расставлялись широко, увеличивая площадь опоры, иначе сильно шатало. Тело оставалось неестественно прямым. А взгляд всегда был рассеянным, отражая сумятицу редких мыслей. Мутная голова - думать ему было нелегко, как если бы бесконечно пришлось идти по влажному песку босиком.
Он не знал, как выглядит со стороны. Лобная дисбазия, атаксия, выраженные когнитивные нарушения - доктор строчила текст на птичьем языке и одновременно продолжала расспрашивать его. Посмотрела, приложила холодный кружок фонендоскопа к его шее.
Потом вдруг вскочила, повела по этажам, сказала раздеться до пояса, налила на шею холодный и неприятный гель, повозила датчиком аппарата. Задумалась на секунду, вздохнула. Потом тарахтела минут десять на своем докторском наречии - ничего не понятно. Попрощалась.
В руках у него остались документы. Направление к сосудистому хирургу. "Гемодинамически значимый стеноз".
Он приходил потом еще несколько раз - эти посещения почти не отпечатывались в памяти. Сдавал анализы. Сосудистый хирург сказал готовиться к операции. Медсестра из кабинета той стрекочущей докторши водила его по кабинетам - сам он ориентировался плохо, все забывал, терял направления.
Он пришел через две недели. Узнал стрекочущую врачицу - она строго зыркнула, предложила сесть. Посмотрела внимательнее. Улыбнулась. И тут он вдруг вспомнил ее имя. Марь-сер-ге-вна.
- Я учусь ходить нормально, Марьсергевна. Представляете, заметил, что хожу будто корова. Ноги широко расставляю. Некрасиво хожу. Я раньше не замечал. И я наконец запомнил, где ваш кабинет. Это все операция. Хирург сказал: "Празднуй теперь свое второе рождение". Вовремя я попал к врачам. Поживу еще.
Докторша довольно кивнула.
***
Атеросклеротические бляшки почти перекрыли кровоток во внутренней сонной артерии с одной стороны. С другой кровообращение тоже едва ли было достаточным. Клетки мозга страдали. Неврологический дефицит был очень ярким - впрочем, он оставался и после операции, но все-таки улучшение наступило.
Одним из признаков улучшения стала возможность взглянуть на себя со стороны. Больной вновь обрел критику к своему состоянию и вдруг понял, как нелепа его походка. И попытался сознательно корректировать собственную лобную дисбазию - дело это неблагодарное, ибо походка "настраивается" с участием систем мозга, которые работают автономно и усилию человеческой мысли не подчиняются.
И все же - этот небольшой прогресс был очень радостным. Чуть выше качество жизни. Больше приверженность к лечению. Сильнее мотивация жить, работать и сохранять здоровье.
Он вышел из кабинета врача чуть более естественной походкой, благо, шаткость уменьшилась. Он думал о том, что дела на работе остались в совершенном беспорядке. Он так уставал в последнее время. Но теперь в голове будто прояснилось.
А значит, надо наверстывать. И еще - поменять севшие батарейки в тонометре. И записать в ежедневник дату следующего визита к врачу.
Journal information